— Так каждый по-разному, все дёшево хотят купить. Вон тот долговязый предлагал три сестерция за мешок, а вон тот толстяк — два.
— А вот и наш соня, — пробурчал Рон, завидев меня, выходящего из кухни с краюхой хлеба в одной руке и половиной жареной курицы в другой.
— Это люди графа, они всегда тут дежурят.
Все разговоры вокруг мгновенно стихли, и на меня изумлённо уставились все, кто услышал моё обращение.
За ввоз мяса мы, конечно, платили на въезде немалые пошлины, но как-то у нас с нубийцем рука не поднималась брать деньги с восторженных гномов, которые во второй раз встретили нас в деревне чуть ли не всем её населением, до малых детей включительно. Распределяя мясо поровну между семьями в зависимости от количества едоков, мы с нубийцем ни капли не жалели затраченного на охоту времени.
— Ты не сердишься? Я не собирался присваивать перстень, просто не знал, как тебе об этом сказать. Я ведь видел, что на портрет тебе плевать, а вот получить перстень от девчонки — как я подумал — тебе будет приятно.