— Рассказывайте, — сказал я командиру, когда тот слез с лошади и отдал её одному из тех воинов, что оставались со мной.
— У меня от отца остались бриллианты, а их в Нумедии невозможно продать. Не могли бы вы подсказать человека, который смог бы их купить у меня? Я сейчас почти без денег, и лишние кесарии перед поездкой мне не повредят.
Впрочем драться на одном уровне с Роном я пока не мог даже мечтать. Нубиец был быстр, разнообразен и двигался в бою так, что у меня даже начинало двоиться в глазах от его постоянных перемещений. Я по-прежнему не мог продержаться против него и пяти секунд. Меня это огорчало, но Рон сам после каждой моей неудачи повторял, что он тренировался всю свою жизнь, чтобы владеть своим телом, как сейчас, и мои темпы развития очень даже приличные. Я верил ему, но иногда после тренировки ощущение собственного бессилия не отпускало меня долго.
— У нас вера такая: чем больше ты смеёшься, потеряв любимого человека, тем больше он радуется в Небесной Обители.
«Позже разберусь с этим», — решил я, сначала нужно определиться, где я.
— Почему же, господин, есть. Странно так лопочут, просто смешно становится. И как они на таком птичьем языке разговаривают? — засмеялась кухарка, видимо вспомнив что-то из прошлой жизни барона.