Круг молчания вокруг меня увеличился ещё больше, и я поднял глаза на священника, к которому обращался. Он спокойно рассматривал меня, а затем внезапно сделал ко мне шаг и подал для поцелуя руку с перстнем, украшенным знаком Единого.
— Не переживай, — засмеялся Рон, — другие четыре герцога не позволят ему этого сделать, у них свои дочери есть.
— Ничего не вижу в этом смешного, — пробурчал я, поводя плечами: рука у кузнеца была как кувалда.
С поля к нам выходил ещё один старик, только вооружённый длинным, в свой рост, луком. На спине у него висел колчан со стрелами. Я понял, что это и есть тот неизвестный стрелок, который спас нас со стариком.
Гном был, со своей точки зрения, прав, если я всё равно здесь, то почему бы мне не попробовать заняться сельским хозяйством? Ведь для гномов самое нужное сейчас не золото или драгоценные камни, а просто продукты питания.
— Вот нравишься ты мне, Накил, нравишься. Что-то есть в тебе такое, что смотришь и веришь человеку. Будь по-твоему, уговорил. — Я достал кошелёк со всеми наличными деньгами и списком дел, нужных для таверны, которые лежали в моей сброшенной перед работой одежде, и протянул их старосте, который от моих слов раздулся от гордости. — Неделю работаешь самостоятельно и ведёшь записи трат, потом, в любой день, проверю, — сказал я ему для острастки, — не подведи. Доверие моё дорогого стоит.