По еле видимой тропинке, ведущей от нашей стоянки, мы шли недолго, поскольку уже через час вышли из редколесья и увидели горы.
Всё это я говорил, утирая со щёк слёзы рукавом. Видя перед собой не гордого барона, а сопливого мальчишку, наёмники от отвращения кривили рожи. Даже командира моё кривляние зацепило.
— Вспоминай, молокосос, — разозлился воин, ударив меня плетью по голове.
— Дяденька, а не знаете, сколько будет перекупщиков в этот раз?
— Господин, — вскричали солдаты, падая перед моими сапогами, — это огромные деньги, мы за один месяц втроём столько не зарабатываем.
«Интересно, куда же я всё-таки попал», — подумал я, слушая речи подростков. Хоть я и понимал их, но внутренне чувствовал, что такого языка не слышал по телевизору.