— Привыкай, — усмехнулся Рон. — Убийство — это всегда кровь, мозги, куски тел и внутренности. Каждый настоящий воин должен испытывать отвращение к убийству и не убивать, если в том нет необходимости.
— Говорил я тебе вчера, что он неправильный, а ты мне не верил, — с усмешкой ответил нубиец, плюхаясь на скамью. — Дворянин он, я бумаги видел.
— Потому что они написаны профессиональным языком шахтёров, — отозвался он. — Если помашешь киркой в штреках пару десятков лет, то научишься в них разбираться.
— Нет, сегодня больше не хочу, — ответил я. — Заболел, наверное. Ты ступай к себе, не хочу тебя заразить.
Нубиец предсказуемо обнаружился на кухне, уминающим пирог с курятиной, испечённый для меня Мартой. От такой наглости я даже не нашёлся что сказать, а нубиец, увидев меня, как ни в чём не бывало спокойно доел пирог, вытер руки о полотенце, которые я приказал развесить во всех комнатах над тазиками воды для умывания и периодически менять их, подошёл ко мне.
— Правы, — эхом откликнулись они, — но крестьяне всегда сами свозили своё зерно в амбары.