– Объясниться смогу. А тебя шлепнут, потому что не сможешь. Учись хоть паровозу, пока учат!
Главная резидентура Особого отдела Штаба пограничной стражи в Танголе помещалась не в гостинице, как в оннельской Пулахте, а в модной и дорогой клинике, чей вход был украшен затейливой надписью «Лечение, удаление и протезирование зубов. Иномирная техника!», а преуспеяние обеспечивалось устаревшей еще лет тридцать назад и списанной бормашиной, не без трудностей переправленной сюда с Земли. На чудо-машину был спрос. Пока в режущем свете ламп врач лез кому-то в зверски разинутую пасть, в коридоре ожидала очередь страдальцев – иные с подвязанными щеками. В любом другом городе Центрума, даже в Габахе, такого прикрытия было бы достаточно для спокойной работы особистов, но не в Танголе. В этом крупнейшем промышленном центре Сургана тайная государственная полиция лезла буквально во все щели. По этой причине недавно пришлось создать параллельную структуру, оставив главной резидентуре не столько рабочие, сколько декоративные функции.
А банка из-под тушенки была свежая – только вчера открыли.
– Ты не понял, – возразил рыжий. – Твой Теодор кинулся к тебе не потому, что хотел закрыть тебя собой. Совсем наоборот, он собирался закрыться тобой – понимал, гад, что в тебя я стрелять по-любому не стану.
Вели в «блокгауз». Дневной свет резал глаза с отвычки. Скрипнула дверь за спиной, и резь прекратилась. Внутри царил мягкий полумрак. Толстые столбы с грубой резьбой подпирали потолок, как в жилище древнего норманнского ярла. И так же, как у норманнов, стояло на возвышении тяжелое кресло с грубой резьбой. Не было лишь длинного стола: здесь не пировали, здесь вершили суд.
– Ну, допустим, хочу, – сказал он. – В смысле, можно попробовать. А ты?