Он сдержанно кивает. На дрожащих губах — самоуверенная усмешка.
И тут я вижу его, личный самолет Кристиана. На фюзеляже крупными голубыми буквами — «Грей энтерпрайзес холдингз инк.».
— Потому что две тысячи второй год гораздо лучше, чем две тысячи третий, — поддразниваю я.
Я надеваю, запахиваюсь. Ткань хранит его запах, в котором растворяется моя досада из-за пробки. Вещи остаются на комоде. Он берет меня за руку, отпирает дверь. Мы выходим из комнаты, спускаемся по лестнице.
— Привет, — говорит наконец негромко. Все еще злится. По-настоящему.
— Мама! — взвизгивает Тед, словно нашел какое-нибудь утерянное сокровище, и прыгает на меня.