— Как по-твоему, Хеймитч, – спрашиваю я, – что будет с восставшими дистриктами?
Впрочем, Дарий этому вряд ли радуется. Не вмешайся я в ту позорную казнь, он бы не попытался остановить Треда. Не лишился бы языка. А главное, не состоял бы теперь при мне, ведь я более чем уверена: президент Сноу нарочно сделал его моим безгласым.
– Прилюдно? – осведомляется Сноу. – Это лишь подольет масла в огонь.
– Давай провожу, – предлагает Пит. – А в пекарню зайду на обратной дороге.
По окончании лекции Пит уводит меня в особый вагон, где хранит полотна. Не знаю, чего я ожидала. Наверное, увидеть тигровую лилию – как на том печенье, только размером побольше. И разумеется, не угадала. Пит изобразил на картинах Голодные игры.
Мэгз... Что ж, если он хочет остаться со своей скорбью наедине, я не стану ему мешать.