Хорошо еще, пир устраивают у мэра, а не в Доме правосудия – там, где поминали отца, где после Жатвы я пережила душераздирающее прощание с близкими. Дом правосудия полон горькой печали.
– Привал, – объявляю я. – Хочу еще раз осмотреться сверху.
«Ах да, его предшественника казнили», – спохватываюсь я. Плутарх не может не знать об участи Сенеки.
– Да, я уверен. Совершенно, непробиваемо, на все сто.
– Так хорошо получилось? – прищуривается Хеймитч. – Настолько, что даже Брут захотел тебя?
– Бывало и хуже, – отвечает она. – Люди плохо переносят страдания тех, кого любят.