Зрители, пораженные до немоты, устраивают шквал аплодисментов. Я еле слышу сигнал окончания интервью – время вышло. Цезарь благодарит за участие, и я возвращаюсь на место в теперь уже невесомом платье.
Нас озаряют яркие вспышки. Я вторю им ослепительной улыбкой.
Я не возражаю (силы еще понадобятся, чтобы спасать его жизнь) и позволяю напарнику отвести себя к остальным. Застегнув у меня на шее цепочку с медальоном, он опускает ладонь на мой живот.
– Что они там задумали?– беспокоится Прим. – Впереди еще несколько месяцев.
– Можно подумать, мы какие-то преступники.
– Возможно, и не избавишься. Как Хеймитч.