Так, некто Татаренко Александр Васильевич, двадцатого года рождения, беспартийный, лейтенант, приговаривался за измену родине к расстрелу. Вчерашним числом.
– Неплохая, кстати, книга. Грустная только. Я Илье и Жене так и сказал, а они ответили, что так и планировалось. Значит, в Рио?
Пулемет замолчал, послышались невнятные крики. Потом кто-то вбежал в блиндаж.
Севка посмотрел на стул, сделал неуверенный шаг к нему.
– Шрам у него. Вот тут. – Севка показал пальцем на своем лице. – Старый.
Темная фигура вынырнула из темноты и села справа от Егорова. Запахло бензином и дымом.