Д'Артаньян успокоил ее, насколько мог, и обещал, что не поддастся чарам миледи.
— Возьмите! — сказал кардинал юноше. — Я взял у вас один открытый лист и взамен даю другой. На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами.
Как только он вышел, нищий бросил беглый взгляд по сторонам, желая убедиться, что никто не видит и не слышит его, распахнул лохмотья, небрежно затянутые кожаным кушаком, и, подпоров верхнюю часть камзола, вынул письмо.
— Гнусная тварь! — пробормотал д'Артаньян.
— Да. И гасконцы обычно не откладывают поединка из осторожности.
Отодрав его как следует, он запретил Планше покидать дом и службу без его разрешения.