Хэван закричал, и его крик перерос в звериный рев. Он вырвал свою ладонь из-под плиты, сел на корточки и вцепился в холодный бетон обеими руками. А потом, выдыхая гнев и ярость, он начал вставать, поднимая плиту. Глаза застила алая пелена, хрустели суставы ног, мышцы на руках застыли железными узлами, но Хэван продолжал подниматься, воя, как раненый зверь. Плита дрогнула, поддалась и начала подниматься. Вся насыпь, что вела наверх, к пролому в стене, пришла в движение, зашевелилась, словно под ней ворочалось чудовище. Груда обломков дрогнула и начала осыпаться. Сверху скатился один из блоков, потом второй, а следом покатился целый десяток.