Она отрицательно покачала головой. Каким-то образом я ощутил, что она действительно тут ни при чем, и сама ошеломлена произошедшим. Ой-ей-ей! Как бы не оказаться втянутым в высокую политику!
За столом шла самая обыкновенная беседа ни о чем – погода, природа, не долить ли вам кипяточку? Эти дети – такие ныне... А вот раньше – это да!
– Ты можешь попробовать чего-нибудь наколдовать,– усмехнулся Тимон.– Но сразу скажу, что у тебя сейчас ничего не получится.
– Не волнуйтесь! Он уже столько повидал, что для его психики это пройдет безболезненно,– прогудел Тартак, сбрасывая свой мешок на землю.
Тартак как раз опустил меня на землю. Я повернулся к дубу. Вот это да! Следы ожога исчезли, как будто их и не было. Мало того – по всему дубу появились молоденькие веточки, которые тут же обросли листьями. Они резко отличались цветом от уже развитых старых. Но больше всего меня поразило то, что от отверстий, проделанных моими пульсарами, не осталось и следа. Мама родная! Это же насколько я разогнал процесс восстановления?
Тимон заворочался. Утреннее солнце било в глаза, не давая спать. Он лениво разлепил веки. Взгляд упал на аккуратно заправленную кровать Колина. На душе сделалось грустно. Раньше именно Колин не давал Тимону спать по утрам. Вечно вытаскивал спозаранку на тренировки. Подобное поведение друга было темой постоянного ворчания со стороны любившего поспать Тимона.