Он подобрал полы рясы, кинулся догонять, но осмелевшие жители Денисьева уже заняли весь двор, обступая мертвецов кругом.
– Помолчи, Ульян! Не того искать хочешь! Лаврентий здесь не п-при чём.
Догнать Гремучего или уж, во всяком случае, всадить в него ещё одну пулю было бы нетрудно.
Так или иначе, слуги дома не было, самому же ставить самовар было лень, поэтому Эраст Петрович решил удовольствоваться сигарой. Пуская струйки синего дыма, пересчитал бусины. Получилось число, для Востока необычное – двадцать пять. Если б двадцать четыре, понятно: три восьмёрки, то есть трижды счастливая цифра, знаменующая счастье и долголетие. Но двадцать пять? Пятью пять – это что-то жёсткое, логическое, европейское.
– Вы в статистической комиссии распоряжайтесь, – не поддавался Крыжов. – А на реке уж позвольте мне. Нельзя лошадей перегружать, надорвём. Нам ещё до верховьев добираться.