– Вы в статистической комиссии распоряжайтесь, – не поддавался Крыжов. – А на реке уж позвольте мне. Нельзя лошадей перегружать, надорвём. Нам ещё до верховьев добираться.
Эраст Петрович сдёрнул со старика тулуп, накрылся им с головой.
Текст тот же, только почерк другой: затейливый, с «разговорами» и «крендельками». Чернила свежие. Рядом чернильница с воткнутым пером.
Вокруг зашумели, захлопали. На сосредоточенном лице Гремучего мелькнула короткая самодовольная улыбка.
Минут пять, а то и десять ушло на то, чтоб уговорить его ехать дальше.
– «А в ино время спасался аз в обители некой, старинным благочестием светлой…» Опять раскольничья чушь. Всё, Одинцов, хватит в мусоре копаться! И так ясно. – Скомкал листок, швырнул наземь. – Трупы пусть тащат в сани, повезём в город.