Я уже успел привыкнуть к своеобразным манерам дез Эссара и не удивился детскому слову «папа», так мало вязавшемуся с возрастом и седыми волосами этого господина.
– Садитесь, папенька! Вот ваше любимое креслице, вам в нём будет очень удобно!
– Вы п-полагаете, что будут ещё самоубийства? – содрогнувшись, спросил Эраст Петрович.
Язык американцев Маса знал не очень хорошо – люди этой страны разговаривали так, будто рот у них вечно набит бататовой кашей, однако слова «Black Scarfs! Black Scarfs!» разобрал, их повторяли на все лады.
– Да как же её не любить? Она такая… красивая. Она как куколка хина-нингё, которую ставят на алтарь в Праздник Девочек.
К Холмсу внезапно вернулась вся его энергия, это меня несказанно обрадовало.