Балет продолжался час; в нем было шестнадцать выходов.
— Вы, сударь, гасконец? — с иронией спросил Арамис.
Герцог приблизился к алтарю и опустился на колени, словно священник перед распятием. Затем он раскрыл ларец.
— О нет! — сказала миледи. — Напротив, останьтесь, господин д'Артаньян, ваше милое общество развлечет меня.
— Я ведь вам рассказала то, что случилось. У вас хорошая память: повторите все, что я вам говорила, а бумага может потеряться.
— Послушай, милочка, — сказал ей д'Артаньян, — ты сама понимаешь, что все это должно кончиться — так или иначе. Миледи может узнать, что ты передала первую записку не слуге графа, а моему слуге, что это я распечатал другие записки, которые должен был распечатать господин де Вард.