Вдруг Иван, куда бы он там не сбежал, сейчас появится, и все само собой уладится? Посол мягким неуловимым движением шагнул ко мне и снова заговорил, на этот раз с гораздо большим нажимом.
Не портить же человеку, в смысле гному, ужин.
Платьев было два — бирюзовое и бледно-розовое. Оба длинные и невероятно роскошные. Розовое — плотное, вышитое бисером, бирюзовое — невесомое и легкое.
К счастью, они действительно приняли меня за Нику, не заподозрив подмены. Или не стоит называть это счастьем?
Нельзя оставлять тут Одуванчикова. А что, если у него отберут волшебного оленя?
На мой вопрос, почему не снежную бабу, Тики шепотом поведал, что Мария не может лепить снежных баб, потому что страдает какой-то болезнью. Путем долгих наводящих вопросов и самых разнообразных предположений мне удалось выяснить, что «болезнь» называется «феминизм». Учту.