– Терезочка, девочка! Если бы ты рассказала тёте или хотя бы маме…
– Делай что хочешь, но найди хоть кого-нибудь. Ты должен обеспечить приличного танцора своей дочери! Ты видишь, как наша бедняжка расстроена?
Камень лёг на лист с вопросом. Я начал творить заклинание и увидел, как льдинкой тает сапфир, пропитывая голубым светом бумагу. Когда он растаял полностью, записка распалась на мелкие белые хлопья, а из них, как язычки пламени поднялись разноцветные лучики света. Они слились в единый мельтешащий узор, в котором иногда вдруг проскальзывали знакомые образы. Из деликатности, я закрыл глаза. Нехорошо подглядывать за столь личным. Даже не могу сказать, сколько времени длилось мельтешение. Пять минут? Десять? Полчаса? Чувство времени исчезло совсем. Но вдруг почувствовал, что всё закончилось.
– В самом Храме живых не осталось, Ваше Величество. Нашли тысячу двадцать три кучки пепла и три неповреждённых трупика грудных младенцев. Они такие… как спят, и даже улыбаются. Четверых прихожан в самом начале действа выкинуло из зала через площадь в подвал ближайшего здания. Не могли выбраться, оказались заперты. Допрошены о ходе проведения ритуала. Считают, спаслись Божественным Произволом.
– Ваше Королевское Высочество, мне платят сорок девять дукатов в год.
– Нет! Совсем не похоже, – возразил другой. – Все металлические предметы, от оружия до пуговиц остались целы. А вот деревянные ножны растворились полностью.