Она смотрела и смотрела в зеркало, ничего не делая, не шевелилась. Едва дышала носом, стояла и просто смотрела на себя исподлобья, чуть наклонив вперёд голову. Повторяя про себя: «Лишь дерзновением души. Лишь дерзновением души».
— Я знаю, что земля ваша бедна, — продолжал рыцарь, — но я знаю, что вы офицерам своим даёте тысячу десятин в прокорм.
Но Бертье… Кажется, он был упрямее самого Волкова. Внизу, стоя на колене, в грязи и среди павших бойцов, он нашёл, скорее, нащупал древко пики и сразу схватился за него.
— Где, когда и сколько их будет. — Договорил Сыч.
Монах кивал согласно, продолжая отсчитывать серебро. Ничего против не говорил, понимал, что дело серьёзное.
— Кавалер, не соблаговолите ли вы выслушать просьбу достойного человека? — Шептал ему на ухо бургомистр.