— Я знаю, что земля ваша бедна, — продолжал рыцарь, — но я знаю, что вы офицерам своим даёте тысячу десятин в прокорм.
Но Бертье… Кажется, он был упрямее самого Волкова. Внизу, стоя на колене, в грязи и среди павших бойцов, он нашёл, скорее, нащупал древко пики и сразу схватился за него.
— Где, когда и сколько их будет. — Договорил Сыч.
Монах кивал согласно, продолжая отсчитывать серебро. Ничего против не говорил, понимал, что дело серьёзное.
— Кавалер, не соблаговолите ли вы выслушать просьбу достойного человека? — Шептал ему на ухо бургомистр.
Приехали в Эшбахт совсем поздно, уже стемнело. Элеонора Августа уже ушла в новую опочивальню. Да и слава Богу, всё равно она не могла принимать мужа. И муж, поев на ночь как следует, пошёл не сразу в свои покои, к жене, а пошёл к госпоже Ланге, которая не спала ещё.