— Да получилось так, не представляю себя на военной службе. — сделал я серьезное лицо. — Вы меня должны понять, когда тебя с детства окружают одни военные, все по расписанию, тебя не просят, тебе приказывают… — добавил я трагизма в голос. — Я как представил себе, что оставшуюся жизнь придётся провести в казарме…
— Хорошо, Андрей. Будем считать, что победила дружба!
— Живым брать! — заорал кто-то, а в зале «Элегии» начали раздаваться первые визги обычных посетителей.
Когда мы оказались внутри моей квартиры, я достал заранее приготовленную бархатную коробочку с кольцом и протянул девушке.
— Только вот не надо на меня так зыркать, Алексей Александрович! — полковник враз растерял всю свою доброжелательность. — Здесь не институт благородных девиц, а Отдельный корпус жандармов, хочу заметить! Извольте следовать не нами установленным правилам, иначе наше сотрудничество будет очень коротким!
— Ты, Юсупова, в своём репертуаре. — прокомментировала Шереметьева жалобы Долгорукой на подружку. — Хотя… — усмехнулась она. — Может так и надо было сделать, чтоб нашего Лёшеньку от соблазнов отгородить.