Анька это заметила и не преминула чувствительно врезать мне в бок. До белобрысого паршивца дотянуться ей, к сожалению, не удалось. Повезло засранцу, отдуваюсь, что называется, за двоих.
– Вспомни уроки истории: когда эти пиявки делали для страны что-то хорошее? Во всех войнах стояли в стороне. А во времена революции семнадцатого года вообще заявили о нейтралитете. Тогда куча народа погибла, а этим хоть бы хны. Никого не пускали к себе. Даже своих дружков аристократов, у кого не имелось способностей. Миллионы умерли. Включая императора и всю его семью.
Отбросив с отвращением документы в сторону, я злобно уставился на хозяина комнаты. Судя по форменной одежде, он здешний охранник или вроде того. С ним определенно стоило пообщаться на предмет назначения этого учреждения. Все это явно неспроста и имеет какую-то конкретную цель. Как и наше с Анькой здесь появление.
Он что, прикалывается? Совсем крышу снесло за долгие годы на службе у колдунов? Надо ведь трезво оценивать ситуацию.
Протяжное громкое шипение, раздавшееся за кронами деревьев на другой стороне дороги (асфальт ровный, как тарелочка, даже на центральных улицах перед мэрией родного города такого не увидишь), застало врасплох.
Новое выражение сразу же заинтересовало меня.