Уве вносит коробку со сверлами. Сверла – наиглавнейший компонент. Сверла, а не дрель. Точь-в-точь как поставить добротные шины куда важней, чем заморачиваться всякой хренью типа керамических колодок. Кто ездил, тот знает. Уве встает посреди комнаты, прикидывает на глаз. Потом обводит взглядом сверла, точно хирург свои скальпели. Выбирает одно, вставляет в дрель, пробует, нажимает на кнопку. «Грррр», – говорит дрель. Уве качает головой – нет, не годится! Меняет сверло. И так четырежды, пока не подберет подходящее. А выбрав, проходится по комнате с дрелью наперевес, точно это не дрель, а большой револьвер.
Летние дни сменяются осенними, осенние – зимними, и как-то студеным ноябрьским утром, почти в тот день, когда четырьмя годами ранее Патрик с Парване впервые появились тут, раскурочив Уве почтовый ящик, Парване просыпается от холода: будто чья-то ледяная ладонь коснулась ее лба. Вскакивает, смотрит в окно спальни, переводит взгляд на часы. Четверть девятого. А двор у Уве не чищен от снега.
Взлетел по стене наверх, сразу же оказавшись рядом с тройкой игроков, рассматривающих окрестности. Очередной лучник, воин-танк… Ага, вот он.
Перед отверстием, ведущим на девятый уровень, никаких табличек не было. Спустившись, я обнаружил себя в небольшом аккуратном зале, из которого вела только одна дверь. Красивая, металлическая, покрытая таинственными узорами и рунами.
Уроды, блин. Бросили заниматься фигней, пытаясь выловить невидимку, зато начали давить по административной линии.