Уве смотрит на часы. Четверть третьего пополудни. Мотает головой, ему неловко. То ли из-за виски, то ли из-за Амелевых объятий. Крашеный бежит на кухню, продолжая на ходу отчаянно оттирать глаза.
Адриан кивает. Уве пожимает плечами. Появляется запыхавшаяся Парване, семенит к ним.
И конечно, были люди, не понимающие, как можно судить о чувствах мужчины по маркам машин, на которых тот ездит.
– Закон есть закон, – равнодушным голосом сообщал брандмейстер в белой рубашке в ответ на протесты Уве.
– Но мужики из вашего рода не закладывают других, так?
– По-нашему. Не «по-нашенски», а «по-нашему», – поправляет его Уве, точно в него вселилась Соня.