– Вы заплатили за билет банковской карточкой. По кассовому чеку я пробила ваши реквизиты, – отвечает она, попятившись еще на шаг.
– Ну это уже… – шипит Уве, кидается к машине и рывком открывает дверь.
Трудно сказать, сколько протомился у дверей Уве квадратный человек. Может, прождал все утро. Лицо сосредоточенно-бдительное, стоит по стойке «смирно», как дозорный на боевом посту. И мороза будто не чует, точно из дубовой колоды вытесан. Но тут из-за угла выходит Мирсад, и человек вдруг оживает: квадратное туловище вдруг переступает с правой ноги на левую.
На работе отца любили. Тихий, добрый. Кто-то, правда, считал, что чересчур добрый. Уве помнит, что в детстве не понимал, что в этом плохого.
– Да фигня, зовите как хотите, – улыбается чумазый паренек, заходит за стойку и надевает фартук.
– Да нет у нас никакой карты, – отвечает Парване так безмятежно, словно заправляться где попало – это в порядке вещей.