А Соня, выйдя из лечебницы, уткнулась лбом в широкую грудь Уве.
А наутро проснулся от едкого запаха дыма.
Но он не смеется, и тогда начинает смеяться она. Сперва будто покашливает, потом прыскает, будто подавляя чих, но тут же заходится долгим заразительным смехом. Вся палата наполняется протяжным, оглушительным хохотом – веселье прорывается в коридор, откуда медсестрички то и дело заглядывают в дверь палаты и спрашивают: «Да что тут у вас творится?»
– Поможешь мне, Уве? – вдруг просит она. Энтузиазма на физиономии Уве не наблюдается.
– Да не пустят меня больше в больницу, – ворчит Уве, не подумав хорошенько.
Круглолицый спросил, нельзя ли ему позвонить от Уве. Уве разрешил. И что же: растроганный гостеприимством Уве в этот погожий солнечный денек, весельчак решил отблагодарить хозяина за радушие. Он (по счастливой случайности) как раз работал в страховой компании и, коротко переговорив с конторой, предложил Уве страховку по замечательной цене.