И голубая сталь его глаз впервые в жизни исполнена неподдельной ярости. Уве бровью не ведет. Чиновник в белой рубашке идет прочь, в сторону гаражей, к дороге, и всей своей поступью как бы дает понять: хорошо смеется тот, кто смеется последним. А за ним семенит чиновница с охапкой бумаг.
– В каком смысле «всегда»? Хочешь сказать, она всегда меня вот эдаким малюет, что ли?
И наставляет дробовик. У Мирсада в руках баул. Он осторожно ставит его на снег. Адриан машинально задирает руки вверх, как при ограблении, отчего, потеряв равновесие, опять плюхается задом в сугроб.
– Ты должен придумать что-нибудь, чтоб они его не тронули! – приказывает Парване, пытаясь ухватить Уве за руку.
Пока шло задержание, Уве с Руне стояли на улице и наблюдали. Взгляды их встретились. Уве почесал подбородок.
На десятый день – дождь барабанил по стеклам и транзистор бубнил что-то про самый сильный ураган за последние надцать лет – Соня, с трудом разлепив щелочки глаз, увидала Уве и тихонько вложила руку в его пятерню. Согнула пальчик в его ладони.