Уве смотрит на клоуна так, что тот тут же благоразумно пятится.
И пошла пересказывать содержание книжек, снова вернувшихся к ней на колени. А Уве тотчас понял, что до самой смерти готов слушать ее рассказы о том, что она обожает.
Люди заполошно кричали, бегали взад-вперед по улице. Выли сирены. Вышедших из огня кольцом обступили пожарные в касках.
Пузо у Парване раздалось еще больше, отчего она напоминает гигантскую черепаху, когда, присев на корточки, одной рукой опирается на камень, другой – на Патрика. Правда, сравнить ее с черепахой вслух Уве по понятным причинам не осмеливается. Есть более приятные способы свести счеты с жизнью. Некоторые он даже опробовал.
– А этого, значит, не надо? – машет немочь в сторону кота.
Сняв и аккумулятор, и контакты, и железо, относит все в гараж. Не то чтобы он изменил мнение. Нет, немочи с шавкой, конечно, стоило бы дать острастку. Просто до Уве вдруг доходит разница между жестокостью по необходимости и жестокостью умышленной.