– Господин Кэзанзаки, где д'Эвре? – обернулся к вошедшему Маклафлин.
– Ну, не только. Родители, братья, сестры…
На второй день пути – уже проехали Александрию – стало полегче, потому что кавалькаду догнал Зуров. Он отличился в сражении, за лихость был взят к Соболеву в адъютанты, и генерал вроде бы даже хотел представить его к «анне», но взамен гусар выторговал себе недельный отпуск – по его выражению, чтобы размять косточки.
– Здравствуйте, Эраст Петрович, вот я и вернулась, – сказала она, отчего-то ужасно волнуясь.
Он громко откашлялся, и через секунду из клуба, вытирая руки о край шелковой поддевки, выкатился буфетчик. Деловито посмотрел на ясное небо, пробормотал: «Ох, не было бы дождя», – и убрался обратно, даже не посмотрев на Зурова.
У крыльца остановились. Надо было как-то объясниться.