– Жил да был один паровозик, – начинает Уве голосом человека, вслух зачитывающего текст своей налоговой декларации.
– Отец ненавидит геев. Все время говорит, что удавился бы, если б узнал, что его сын – пидор, – продолжает Мирсад.
– Турникет твой не работает, – сообщает ему Уве.
– Ты уж прости меня, – тихо бормочет Уве.
Парване даже кивнуть не успела, Уве в четыре огромных шага уж был на крыльце ее дома. Ему открыл Патрик, на костылях, в гипсе чуть не до самого пупа.
– Шикарное вышло интервью! – настаивала довольная журналистка, напрашиваясь на похвалу.