Через неделю в гараже у Руне уже стоял «Вольво-740». Седан.
– Да не заберет никто Руне, говорю тебе. Им бы только грозиться, а до дела дойдет, так еще лет десять с ним проваландаются, – уверяет Уве кота.
Дальше Уве миновал узкий проход между домами. Встал перед своим домом на дорожке, вымощенной плиткой. Наклонился к земле и шумно втянул носом воздух. Моча. Воняет мочой. Отметив это обстоятельство, он вернулся в дом, запер дверь и стал пить кофе.
– Это все Адриан придумал, – начинает Мирсад, опуская глаза.
Уве ничего не говорит, только глаза у него делаются все темнее. Тут уже и шавка не выдерживает, пятится от него.
Наутро бугая след простыл, и больше его в поселке никто не видел. Молодая соседка две недели ночевала с сыном у Аниты и Руне, не решаясь вернуться в дом. Тогда Руне и Уве наведались в город к банкиру, а воротившись под вечер, объявили женщине, что она может считать дом подарком или беспроцентной ссудой, это как сама пожелает. А только ее право собственности на жилище не обсуждается. Вот так и зажила женщина в доме со своим сынишкой. С пухлым мальчиком, все торчавшим за компьютером, по имени Йимми.