– Ну и как ты себе представляешь капитана-художника? – поинтересовался Борис.
А вот эта картина не радовала. От слова «совсем». Два дня каторжного труда, а в плюсе только сто очков. Еще пятнадцать получилось заработать за вчерашний вечер, после отработки приемов по «Уличной драке», «Приемам самообороны» и «Гимнастике». После изнурительных тренировок упало всего-то по пять очков. Свободных в итоге заработал те же пять. Система не жадничает. Хотя выдает только целые, но про остаток из десятых тоже не забывает. Впоследствии добавляет.
Хотя Борис и был согласен на клетушку типа той, что занимал ранее, шкипер решил иначе. Борис беспрестанно учился, а значит, ему необходимо место. Не сказать что каюта у него просторная, но какой-никакой стол напротив иллюминатора имеется. Над ним – полка с тетрадками и учебниками. Справа койка с рундуком под ней. Сверху подвесили шкаф, где, помимо вещей, хранятся и его художественные принадлежности.
– Выискался стратег на нашу голову, – сердито цыкнул Рыченков.
Рудаков неловко дернул затвор. Извлек из подсумка массивный и тяжелый патрон, удерживая его пальцами, которые вдруг стали неловкими, словно сосиски какие. Едва не выронив, уложил на полку и суетливо, едва управившись с затвором и краснея от стыда, как красна девица, только со второй попытки дослал его в патронник.
Однако есть разница между различимой речью и доносящимся шумом. А крики… Крики только приветствуются, потому как играют на нервах сообщника.