— Господин Добран ошибается в своей оценке ситуации. Семейство Арди приобрело акции на открытом рынке и не имеет никакого отношения к Багеровым и их конфликтам. Мы являемся добросовестными приобретателями, поэтому агрессия Лесиных совершенно неспровоцирована. Мы настаиваем на немедленном прекращении нападений на наше имущество.
— Как скажете, — согласился я. — Собственно, у меня не то чтобы конкретное дело, скорее я бы хотел обсудить в общем ситуацию, которую я не до конца понимаю. Дело в том, что у нашей семьи на руках оказался значительный пакет акций вашего завода. Причём пакет настолько значительный, что это теперь скорее наш завод.
— Нет, — ответил я. — Такой подопечный нам не нужен. Патологически жадный тип с очень низкими моральными устоями. Не забывай, что мы не бандиты; для нас договор протекции — это партнёрское обязательство. Проступки партнёра будут бросать тень и на нас, так что лучше проявить разборчивость. К нам должны приходить сами, и брать мы будем не каждого. И ещё прикинь, как будет происходить работа с ним — он будет юлить, обманывать, занижать прибыль. Нам придётся держать счетоводов, чтобы проверять у него каждую бумажку и постоянно ловить его за руку. Нам такой партнёр ни к чему. Ещё вопросы есть? Тогда все свободны.
Четвёртый при падении сломал ногу, которая торчала под неестественным углом, но был в сознании и злобно на нас зыркал, зажимая раздробленную руку.
— Бабушка, я всё-таки хотел бы что-то, наконец, понять насчёт своих перспектив.
— Верно, прохиндей и жулик, — согласился я. — Так ведь строители все жулики. Этот конкретный жулик хотя бы уже пуганый и не рискнёт у нас сильно воровать, а других придётся воспитывать с нуля.