— Придётся кого в плен брать — вот и пригодятся.
Иван Дмитриевич пристально посмотрел на него — главным образом на плащ и сапоги.
В подвале всё было, как обычно. Бетонные стены, лампочка под потолком, полки с банками для солений и бутылки с самогонкой. Контейнеры для воды. Тёмное окошко монитора системы видеонаблюдения. В углу — ведро с крышкой. Жить нельзя, но Меренков здесь жить и не собирался. Он рассчитывал пересидеть полчаса-час, пока зерги не уберутся восвояси.
Проблему решил дядя Женя, который выслушал пасынка, крякнул что-то под нос и ушёл, буркнув уже на лестничной площадке, что сейчас что-то придумает.
Мать Вовчика вышла в сени. Хлопнула дверь. Каша оказалась чуть тёплой, а молоко подкисшим, на грани. Когда Бур входил в дом, закат уже догорал, а теперь враз наступила ночь. Уличного освещения в Тяжном не было. Снаружи послышалась резкая невнятная речь. Кто-то мазнул лучом фонарика по кружевным занавескам.
Ира глупо улыбнулась. Что-то этот дед в последнее время раскричался — совсем беспокойный стал! Она только головой покачала.