И Удо достал из пакета квадратную бутылку с горлышком, залитым красным пластиком, стаканчики.
Тишке снова стало холодно, но не от ветра. Холод пришёл изнутри.
Вика отдала ему паспорт, который он поместил в специальное крепление на шторке кабинки, и с некоторой всё же опаской шагнула внутрь.
— Вот-вот, нам тоже так же говорили, — он чуть изменил голос, как будто кого-то цитировал: — «Это аннексия и грубейшее нарушение международного права», «Цивилизованные страны никогда не согласятся», «Donbass будет украинским abo безлюдным». И что? — он снова усмехнулся и успокаивающе махнул рукой: — Не волнуйтесь. Мы — здесь. А это значит — всё будет хорошо, — после чего широко улыбнулся.
Он только начал осматриваться, когда навстречу ему из кустов вышла большая неопрятная собака. Наклонила голову, молча показала клыки. Серёжка вытащил из кармана пистолет, медленно поднял. Собака какое-то время смотрела на него, потом что-то поняла, поджала хвост и исчезла. Больше не появлялась.
— Я его вижу, — прохрипела вдруг рация. — Через трубу вижу снайпера, на полтретьего примерно. Она всё верно сказала. Он там не один…