И «Октопус», который может пять килограмм взрывчатки тащить.
— Стоп… — даже не прошептал, а выдохнул Ополченец.
— Про Аньку не помню, — сказал Меренков. — И вообще, не узнаю я брата Колю. Голос похож на брата. Смотрю — зерг.
Теперь же, изменив своё решение, он построит переправу через Тибр, переберётся на другой берег и примет там бой.
Отчего как будто мы одни чувствуем фальшь, неестественность, нарочитость всего, что они пытаются нам подсунуть? Или — кольнула мысль — наши глаза закрыты, потому мы и не в состоянии разглядеть их света?
Это звенит выгнанная война. Она была тут несколько лет назад, Тишке тогда ещё десяти не исполнилось. И в то время война не звенела, она ревела, грохотала, выла и рычала, как огромная, страшная, голодная тварь, мега-Годзилла, плюющаяся снарядами и ракетами, стреляющая из сотен пулемётов и разбрасывающая мины.