— Меня? Я сам кого хошь обижу, — заявил зерг неожиданно нахальным пьяноватым голосом.
— Только и жить стали, как эта война пришла! Хоть бы длилась подольше! Дай Бог здоровья тому, кто её начал!
— Мам, я уже взрослый! Не голодный он, правда! Я его покормил. Вон его блюдечко стоит! — стоявший, опершись о дверной косяк, папа уже едва сдерживал смех, наблюдая за попытками сына казаться взрослее. — Мам, а ты разве не злишься?
Его остановили на въезде в город, проверили документы, спросили, откуда едет — он сказал. Военный покачал головой, поинтересовался, не надо ли врача. Иван Дмитриевич сказал, что сначала доберётся до дому, а там как пойдёт. Он уехал. Военный какое-то время смотрел ему вслед, потом занялся другой машиной.
Рассказывать кому-нибудь о том, что случилось в аэропорту, Антон не стал, но переживания мамы, наверное, передались и ему. Барсик не возвращался. А вдруг он всё-таки умер? Или над ним ставят ужасные опыты какие-то безумные учёные? Он же так и не узнал, кем был тот старик. А может, его специально привели, чтобы похитить зверя?
Тимка давно мечтал о такой мозаике. О ней говорили пацаны во дворе, но никому из них родители не покупали это чудо. Потому что двор был возле завода, и обычно в таких старых домах жили не самые богатые люди.