Рассвет струился между деревьями будто туман, стволы выступали из сумрака и ныряли обратно. Небо медленно светлело, и Старик шёл под этим небом, укрывавшим его более шестидесяти лет, смотрел на тучки, и старался не обращать внимания на боль в ногах, в спине, на то, что сил почти не осталось, и дыхания тоже, и горло сводит от жажды.
Она и сама не знала, где и куда там можно прятаться, но и молчать было нельзя.
— Что ты там такого нашёл? — поинтересовался мальчишка. — А! Сюда снаряд попал! Но это давно было, во время войны — я тогда ещё и не родился… Хочешь молока? Я на кухне в блюдечко налил…
Солдат почему-то долго не отвечал, а Лиза так и стояла спиной к нему, ожидая хотя бы слова надежды. Наконец она повернулась.
— Ну твою ж мать, а! — крикнул в сердцах водитель, которого все звали просто Олегович, хотя отчество у него было другим. — Вот чего ещё не хватало.
Чешуя на шее налилась уже не розовым, а красным.