Генрих еще раз внимательно оглядел его, мельком посмотрел на Агату.
Келдыш отшагнул и осторожно опустился на край кровати. Посидел, облокотившись о колени и глядя в зашторенное окно. Агата, вздыхая, изо всех сил прижимала к груди подушку. Она так и не разрыдалась по-настоящему, и слезы комом стояли где-то в горле, перехватывая дыхание.
Они поняли сразу – умницы, умницы! – дружно закивали. Карл выпрямился, вытянулся весь, приподнимая руки ладонями вверх. Люси, наоборот, наклонила голову, напряглась, сжимая кулаки… Зашевелила губами – упрашивает железо, что ли?
– Вам кажется, что весь мир на вас ополчился. Что все, что с вами происходит, – жестоко и несправедливо, ведь вы ничего такого не делали…
– Я не понял вопроса, Мортимер, – сказал он, помолчав.
– Вот и хорошо. Умывайтесь, одевайтесь и едем смотреть город.