Наши взгляды опять встретились, мы снова потянулись друг к другу.
— Гоша, грёб твою мать, прекрати трястись! Никто нас из-за таких денег убивать не станет, если сами не вынудим. И никто нас не посадит — ни тебя, ни меня, ни даже Рыбина. Мелкие мы ещё. Максимум — на учёт поставят, от родителей огребём. Если кого и закроют ненадолго — так это Цыгана, вот он почему в машине и сидит. Фу, бля, как я задолбался этот прут дрочить…
Вообще, я больше стебался. Но Катя посмотрела с сомнением на дверь, на меня, на дверь, снова на меня…
— А я тут как раз недалеко был, — заговорил дядя Петя. — В воскресенье-то пиндосы Афган кошмарить начнут.
— Это тебе за мою жену, сука! — проорал я в разбитое, испуганное, недоумевающее лицо. — Триста раз подумай, мразота, прежде чем хотя бы смотреть в её сторону!
Я кивнул вниз и спустился на пролёт. Бросил пакет на подоконник, высыпал из него все имеющиеся там сокровища.