— Я — пролетарий! — прохрипел мужик и рванул тельняшку, разорвал до пупа. — Пр-р-ролетарий!
Я виновато молчал. Разглядывал свои взрослые руки. Думал, скучаю я по ним, или же нет… Быстро я привык быть двенадцатилетним.
Я только и смог, что пожать плечами. Как-то сложно на такой вопрос ответить.
Прозвучало слегка агрессивно. Она будто заранее пыталась за что-то оправдаться.
Только вот почему-то сейчас, когда рядом была Катя, я Аню даже вспомнить не мог.
Вас когда-нибудь целовала тринадцатилетняя девочка? Меня — нет. И я понятия не имел, что делать дальше.