А на хер ты его выслать не могла? Послать — на хер! Это ведь так просто сделать, когда кто-то тебе пытается что-то наговорить. Не обязательно «наслушиваться». Что за мания — впитывать в себя всё говно, как синтетическая замша!
— Знаешь, не в твоём положении шутить. Ты занимаешься?
— Слышь, нет. Я тебя перед Гошей не заставляю извиняться. Он знал, на что шёл, когда с яйцами рождался. А за Катюху тебе Цыган правильно сказал, вообще не надо было рот разевать. Она — моя будущая жена, вообще.
Дома я, сняв куртку, вошёл в ванную и посмотрел на себя в зеркало.
— А… ну, через четыре года его там ещё не было.
А Катя засмеялась. По-доброму так. Я стоял, как дурак, глядел на неё и улыбался. Чёрт его поймёт, что у меня на душе в этот миг делалось. Вот вы говорите: «любовь, любовь»… А я даже и не знаю. Вроде как шёл через пустыню чуть ли не всю жизнь, и вдруг — родник. Чистый, прозрачный, как слеза комсомолки. Вроде и попил, а всё равно сидишь, смотришь, как струи на солнце бликуют, слушаешь, как вода журчит. И хорошо так делается… Вот прям тут бы и помер, без малейшего сожаления.