И я получил первый удар по морде. Не сильный — такой, разминочный. Но довольно обидный. Меня просто стукнули, как неодушевлённый предмет.
— А чего дробить-то? — усмехнулся дядя Петя и, как я, бросил окурок в бассейн, где он тут же исчез. — Ну? Согласен?
— Ты хочешь, чтобы я назвал кого-то знакомого? Чтобы ты ещё раз обозвал меня дураком и сказал, что Катя в тысячу раз лучше?
— Угу. Мне после школы сразу домой сказали.
А вот Рыба… Нечасто мне приходилось встречать таких. Глядя ему в глаза, я понимал, что этот ублюдыш ни перед чем не остановится. Я все его ходки уже сейчас мог ему предсказать. Нет, это не пацан, играющий во взрослые разборки, это — самая настоящая отморозь, уголовник. И вряд ли за Игнатьева он вписался просто так, по-братски — Игнатьев был совсем другого разлива. Либо он ему заплатил, либо… Либо заплатит.
— Мы все оступаемся. И все готовы дорого платить за то, чтобы наши проступки забылись. Простились.