— Не подумал… И обо мне не подумал. Как бы я после такого…
— Ты вот иногда кажешься взрослым, а иногда — как малое дитя. — И вышла.
Тут автобус подъехал к остановке, и все три калеки, ехавшие в нём, потянулись к выходу.
Но если серьёзно — она меня поразила в самое сердце. Слушал — как будто про героя какого-то. Неужели я правда такое впечатление произвожу? Хм… Странно. Вроде ничего особенного не сделал. Косячу себе да косячу потихоньку.
С высоты своего реального возраста я только поржал мысленно. Какое, блин, «клеймо»? Ах, несчастье — в армию не возьмут суицидника? Бля, действительно, как же я переживу такое… А потом — что, меня Даня на работу в свою шарагу не возьмёт? Он у меня, типа, вообще какую-то справку попросит? Пожалуй, отлежать месяц в дурке и получить белый билет лично для меня было бы скорее в плюс — не пришлось бы столько лет подряд слать нахер офицеров военкомата, названивающих мне на сотовый. Сколько нервов сбережётся.
— Ты опять с бутылками? — ахнула живая мама, открыв мне дверь. — Может, хватит уже позориться?