Голос я узнал — это был Катин папа, с которым я разговаривал по телефону.
В будущем этого не будет. Запретят забирать покойников домой. Запретят похоронные процессии и еловые лапы. Запретят саму смерть. В будущем смерти нет, Катя! Можешь себе представить? Мы выстроим культ жизни. Мы, как дикари, будем прыгать под примитивные ритмы и веселиться, предаваться похоти и чревоугодию. А смерти — не будет. Никто её не увидит.
Поначалу всё было неплохо, но потом подсознание решило, что всё уж слишком неплохо, и так не бывает. Я вдруг подумал: а сколько ночей я в своей жизни проспал без молитвы? Взять хотя бы те, когда я ещё говорить не умел? Господи, да мне п**дец, без вариантов!
Она долго молчала. Я усмехнулся. Из подъезда донеслись шаги.
— Да вроде, — вздохнул я. — Некоторые трудности, конечно, есть…
— Увы. Речь о любви. О самой большой в мире мега-любви.