Я не договорил, потому что в этот самый миг две прохладные ладошки закрыли мне глаза.
— Тут стопари, — скомандовал я, увидев одноэтажное здание с зарешёченными окнами. — Дырки для глаз в шапках у всех есть, или мне чулки снимать?
Угол, начавшийся после книжек, я обошёл по широкой дуге — там стоял аквариум. Упаси Христос ещё хоть раз в это вляпаться, ни-ни! Однако я всё же отметил, что аквариум старенький, каркасный, литров на девяносто, наверное. Накрыт сверху стеклом и придавлен жутковатой гробовиной самопального светильника. Светильник не горел. Во тьме печальной, между зарослей валлиснерии, сновали, кажется, суматранские барбусы. Блин, и это всё — с одного взгляда… Нет, надо отучать себя от таких печальных мыслей. Это как в отпуске: никаких мыслей о работе!
Бедность — это, наверное, состояние души в первую очередь. А ведь если разобраться, то вряд ли Гошина семья беднее моей. У него хоть двое родителей вкалывают, а у меня — одна мать.
— Молчать, — приказал я и, выпустив Гошу, осторожно переместился к окну.
— Это значит, что сейчас — двухтысячный год?