Пусть она себя ненавидит. Пусть плачет. Но потом она найдёт в себе силы взорваться, и взрывом разнесёт в клочья всех, кто тянет её на дно.
— Гоша? — крикнула она из комнаты, пока мы разувались. — Ты?
Я выглотал не меньше половины бутылки, с наслаждением ощущая, как быстрые углеводы разбегаются по телу. Нам ведь сейчас этот кошмар ещё на весы кидать… Вдвоём.
Она достала свои дурацкие очки без диоптрий и надела их, кажется, вообще не осознавая, что делает. Защитилась от меня на подсознательном уровне. Не от меня, а от моего страха, от моей боли. Чужая боль — она ведь самая страшная, не правда ли?
— Собираешься сойти с ума? — спросил я, пряча за улыбкой лёгкую растерянность.
Я положил трубку и подумал: «С этой девушкой я лежал в постели. И мы были без одежды. И она изменила мою жизнь… Что за великие силы сокрыты в этих девушках?!»