Может быть, всё это — мои посмертные переживания, глюк продолжительностью в микросекунду, вызванный предсмертными мыслями? Возможно. Однако я вижу свою руку, которая выводит синие строки на листе в клетку, и это — реальность. Чем бы она ни была на самом деле, другой у меня нет, и отрицать её я не собираюсь. Я ж не Базаров, господи…
— Да… А вечером Катя позвонила. Он в магазин вышел, мама ей разрешила. «Вы имеете право на один телефонный звонок». Подробностями грузить не буду, но вкратце суть: «Нам лучше с тобой расстаться, это ради нашего же блага». Плюс, всхлипывания. Да, пожалуй, всхлипывания — это немаловажно. Учтите их, когда будете составлять мою сегодняшнюю психокарту.
Я поперхнулся словами. Уставился на Аню. Вот стерва! Она ведь меня подловила. По-психологически так подловила!
— Он сказал, типа, ты пацан нормальный, — пробубнил Рыба. — Сказал, чтоб не обижался. Его просто как перекроет, он ваще дурак. На кого угодно попрёт. Раз, слыхал, на Француза кинулся, его там вчетвером еле успокоили. Отморозок, короче.
За всю свою жизнь я так и не выучил правильного ответа на такой вопрос. Как и на другой: «Ты чё, самый умный, что ли?».
Кажется, приём работал. Аня посмотрела на меня.